С.П. Обогуев


Надёжна ли таблица смертности ЦУНХУ / Госкомстата СССР
для населения СССР 1938-1939 годов?


В 1989 году Госкомстат СССР опубликовал расчитанные им таблицы смертности населения СССР для 1926-1927, 1938-1939, 1958-1959, 1969-1970 и позднейших годов ("Таблицы смертности и ожидаемой продолжительности жизни населения", М. : Государственный комитет СССР по статистике, 1989).

По воспоминанию Е.М. Андреева, издание было подготовлено Отделом статистики населения, здравоохранения и социального обеспечения Госкомстата СССР, который с конца 1960-х возглавляа Римма Михайловна Дмитриева.
Дмитриева участвовала в расчете таблиц смертности населения СССР и республик 1958-1959 гг. и защитила диссертацию по близкой тематике:
Р.М. Дмитриева, "Основные тенденции смертности населения СССР и демографическое прогнозирование",
Науч.-исслед. ин-т по проектированию вычислит. центров и систем экон. информации (НИИ ЦСУ СССР), Москва, 1975
Незадолго до 1989 года были сняты цензурные ограничения на публикацию многих демографических данных.
Таблицы хранились в архиве отдела, Дмитриева собрала их и с одобрения руководства Госкомстата отпечатала небольшим тиражом.
Издание поступило в библиотеки и учёным демографам.

Все таблицы были рассчитаны задолго до их публикации в 1989 году.

Для 1926-27 гг. были предположительно взяты таблицы Новосельского – Паевского (Экономико-статистический сектор Госплана СССР, "Смертность и продолжительность жизни населения СССР 1926 - 1927. Таблицы смертности", М.-Л. : Планхозгиз, 1930), хотя Новосельский и Паевский расчитали таблицу не для всего СССР, а областные таблицы для различных районов СССР, за исключением Средней Азии. Гипотетически, эти областные таблицы могут быть сшиты (по удельным весам областей для групп возраст-пол-тип местности по переписи 1926 года) в сводную таблицу покрывающую охватываемые ими совокупно районы, т.е. СССР без Средней Азии.

Таблица для 1938-1939 года, предположительно, была расчитана по следам переписи 1939 года по текущим данным о смертности.

Дмитриева с осторожностью относилась к значениям старых таблиц, в автореферате диссертации она пишет об обращении к ним (стр. 8-9): «В исследовании учитывается качество статистического материала, положенного в основу построения рассматриваемых таблиц смертности. Принимая во внимание различную степень качества исходных данных таблиц смертности [...], исследование проводится с определенными ограничениями: в отдельных случаях используется лишь параллельный анализ соотношений показателей смертности мужчин и женщин, городского и сельского населенния; иногда сопоставляются лишь определенные группы возрастов, на которых меньше может отразиться недоучёт умерших».
Опубликованные таблицы имеют высокую значимость для исторической демографии, но в какой мере можно на них полагаться?

Мы провели проверку таблицы для 1938-1939 гг.

* * *

Первая часть проверки – это анализ внутренней самосогласованности таблицы.

Таблица содержит три раздела: для городского населения, для сельского населения и для всего населения (городского и сельского населения совокупно). В каждом разделе заключены возрастные коэффициенты смертности для каждого года возраста (0-100 лет), отдельно для мужского пола, для женского пола и для обоих полов суммарно. Коэфициенты q(x) показывают, какая доля данного вида населения умрёт за год при переходе от возраста x к возрасту x + 1.

Коэффициенты не являются независимыми, но связаны между собой. Если обозначить
qxm, qxf, qxb – возрастные коэффициенты смертности для мужчин, женщин и обеих полов в возрасте x
pxm, pxf – доли мужчин и женщин в населении возраста x
то имеется связь:
pxm + pxf = 1.0
qxm × pxm + qxf × pxf = qxb
отражающая обстоятельство, что всё население складывается из мужчин и женщин, а количество смертей в населении за год – из смертей мужчин и смертей женщин за этот год. Из каковой системы уравнений несложно выразить процент мужчин в населении данном возрасте подразумеваемый коэффициентами смертности qx. Таблица, таким образом, помимо значений приводимых коэффициентов смертности неявно содержит также половые пропорции для каждого возраста, использованные составителями таблицы.

Для таблицы смертности населения СССР 1938-1939 гг. половая пропорция дешифруется следующим образом (см. ниже таблицу и график). Легко видеть, что для некоторых возрастов подразумеваемая таблицей доля мужчин в населении гуляет вольным образом и имеет нереалистичные значения.

Некоторые из этих странных на первый взгляд значений (например 100% мужчин для сельского населения в возрасте 16 лет) представляют попросту артефакт погрешности округления при публикации: величины qx для m, f, b близки и различаются лишь на единицу или несколько единиц в самом последнем десятичном знаке. Мы сопроводили такие значения пометками о возможном диапазоне погрешности возникающем из-за низкого раствора между qxm и qxf в тех случаях, когда размах такой погрешности превосходит 4%. Однако после учёта возможной погрешности округления остаётся множество странных значений, концентрирующихся в молодых возрастах:
возраст
 (лет)		 % мужчин в населении год
 рождения
совокупном городском сельском
0 51.5 51.3 51.5 1938
1 50.6 50.6 50.6 1937
2 50.3 50.6 50.0 1936
3 49.2 50.0 50.0 1935
4 52.0 50.0 50.0 ± 8 1934
5 41.5 44.0 51.3 1933
6 39.2 52.7 51.9 1932
7 40.7 65.5 50.8 1931
8 43.4 65.0 40.8 1930
9 47.9 59.0 48.9 1929
10 57.1 54.4 47.1 1928
11 66.7 62.5 45.0 ± 5 1927
12 65.5 64.4 14.3 ± 14 1926
13 63.2 ± 5 54.0 66.7 ± 16 1925
14 50.0 ± 16 40.0 41.2 ± 5 1924
15 25.0 ± 25 20.7 23.5 ± 5 1923
16 40.0 ± 6 20.5 100.0 ± 100 1922
17 36.6 33.3 66.7 1921
18 28.0 44.9 52.6 ± 5 1920
19 31.0 49.2 26.3 ± 5 1919
20 37.5 51.5 39.3 1918
21 43.9 52.9 35.7 1917
22 49.2 53.0 37.0 1916
23 54.0 53.1 37.5 1915
24 57.4 52.1 45.5 1914
25 56.1 51.3 55.0 ± 5 1913
26 55.4 50.4 55.0 ± 5 1912
27 51.7 49.1 56.5 1911
28 51.6 50.4 53.6 1910
29 47.9 48.3 54.5 1909
30 49.4 51.9 48.6 1908
31 49.5 50.6 50.0 1907
32 49.1 50.3 49.0 1906
33 48.8 49.3 48.3 1905
34 48.9 48.8 49.3 1904
35 48.1 48.4 47.7 1903
36 47.8 47.8 48.0 1902
37 47.6 47.2 47.9 1901
38 47.0 46.9 46.9 1900
39 46.4 46.4 46.4 1899
40 46.3 46.2 46.7 1898
41 46.2 46.4 46.3 1897
42 46.2 46.5 45.9 1896
43 46.0 46.8 45.6 1895
44 46.1 46.9 45.6 1894
45 46.2 47.2 45.6 1893
46 46.1 47.3 45.3 1892
47 46.0 47.4 45.3 1891
48 46.0 47.4 45.1 1890
49 45.8 47.4 44.9 1889
50 45.5 47.2 44.5 1888
51 44.8 46.9 43.9 1887
52 44.1 46.5 42.9 1886
53 43.3 45.9 42.0 1885
54 42.6 45.4 41.2 1884
55 41.9 44.7 40.4 1883
56 41.2 44.0 39.8 1882
57 40.6 43.3 39.4 1881
58 40.0 42.4 38.9 1880
59 39.5 41.5 38.7 1879
60 39.3 40.8 38.8 1878
61 39.4 40.2 39.1 1877
62 39.7 39.6 39.7 1876
63 40.0 39.1 40.3 1875
64 40.2 38.6 40.9 1874
65 40.3 38.0 41.1 1873
66 40.1 37.3 41.0 1872
67 39.7 36.7 40.9 1871
68 39.3 35.9 40.5 1870
69 38.8 35.2 40.1 1869
70 38.4 34.4 39.8 1868
71 38.0 33.8 39.6 1867
72 37.7 33.1 39.4 1866
73 37.4 32.5 39.2 1865
74 37.1 31.8 39.0 1864
75 36.9 31.2 38.8 1863
76 36.6 30.7 38.6 1862
77 36.4 30.3 38.3 1861
78 36.0 29.9 38.0 1860
79 35.8 29.5 37.7 1859
80 35.4 29.0 37.3 1858
81 35.2 28.7 37.0 1857
82 34.9 28.5 36.6 1856
83 34.7 28.3 36.3 1855
84 34.5 28.2 36.0 1854
85 34.3 28.1 35.7 1853
86 34.1 28.1 35.4 1852
87 34.0 28.2 35.0 1851
88 33.8 28.3 34.6 1850
89 33.6 28.6 34.2 1849
90 33.5 28.9 33.8 1848
91 33.3 29.3 33.4 1847
92 33.2 29.9 32.9 1846
93 33.1 30.5 32.5 1845
94 33.1 31.2 32.1 1844
95 32.9 32.1 31.5 1843
96 32.9 35.2 31.0 1842
97 32.9 34.3 30.5 1841
98 33.0 35.7 29.9 1840
99 33.1 37.1 29.3 1839
100 33.2 38.9 28.7 1838
Распечатка модулем rtss.validate_table_193x.AnalyzeTable
График доли мужчин в населении СССР подразумеваемой в таблице смертности 1938-1939 гг.:


Тот же график подразумеваемой доли мужчин в населении СССР по таблице смертности 1938-1939 гг., с увеличенным участком возраста 0-40 лет:


Линии полового распределения не только осциллируют жестоким и неправдоподобным образом.

Но впридачу, при корректной сшивке таблицы половая линия для совокупного населения должна всюду пролегать между половыми линиями городского и сельского населения, что не выполняется.

* * *

Подобным же образом из значений таблицы может быть восстановлена и употреблённая при её составлении пропорция между сельским и городским населением для каждого пола (и обоих полов совокупно) и возраста.

Для ячеек обозначенных вопросительными знаками значение невосстановимо, т.к. для городского и сельского населения в этих половозрастных группах указана в точности одинаковая смертность, что само по себе является сомнительным.
возраст
 (лет)		 % горожан в
населении		 год
 рождения
оба
 пола		 муж жен
0 31.3 31.0 31.4 1938
1 32.4 32.4 32.4 1937
2 26.5 26.0 26.6 1936
3 25.4 25.1 25.1 1935
4 24.5 25.0 24.5 1934
5 23.8 22.3 22.1 1933
6 25.4 22.6 20.8 1932
7 31.5 29.0 20.8 1931
8 38.6 48.9 21.8 1930
9 39.7 53.7 24.5 1929
10 34.1 77.8 ± 5 29.7 1928
11 28.0 66.7 ± 11 36.1 1927
12 27.8 ± 5 33.3 ± 33 41.8 1926
13 36.0 ???? 44.6 1925
14 42.9 45.5 ± 9 44.4 1924
15 42.2 39.3 43.2 1923
16 35.9 40.4 40.2 1922
17 41.1 32.7 39.2 1921
18 50.7 34.6 38.1 1920
19 54.0 33.3 ± 33 38.5 1919
20 54.3 33.3 ± 8 34.8 1918
21 52.2 30.4 36.5 1917
22 43.8 ± 6 30.0 37.7 1916
23 27.3 ± 9 32.4 40.0 1915
24 30.0 ± 10 30.6 44.4 1914
25 44.4 ± 11 31.6 43.9 1913
26 55.6 ± 11 28.9 45.5 1912
27 70.0 ± 10 28.2 44.4 1911
28 66.7 ± 11 28.6 40.7 1910
29 75.0 ± 12 32.7 38.3 1909
30 50.0 ± 50 44.1 38.7 1908
31 40.0 ± 20 40.6 37.7 1907
32 40.0 ± 10 40.0 37.1 1906
33 37.5 ± 6 38.5 38.1 1905
34 39.1 37.7 36.5 1904
35 37.5 37.6 37.5 1903
36 35.9 37.1 38.1 1902
37 37.0 36.7 37.1 1901
38 36.4 36.4 37.1 1900
39 35.9 36.2 36.7 1899
40 36.5 36.6 35.7 1898
41 35.2 36.2 36.7 1897
42 35.6 36.0 36.8 1896
43 35.5 36.2 33.3 1895
44 35.5 36.0 35.7 ± 7 1894
45 35.4 36.1 ???? 1893
46 35.4 36.0 33.3 ± 6 1892
47 35.0 36.2 35.5 1891
48 35.0 35.8 34.0 1890
49 34.8 36.0 32.8 1889
50 34.8 35.9 33.3 1888
51 34.2 36.0 33.0 1887
52 34.0 35.7 32.3 1886
53 33.7 35.8 32.2 1885
54 33.2 35.4 31.8 1884
55 32.7 34.9 31.1 1883
56 31.9 34.0 30.4 1882
57 30.9 33.0 29.7 1881
58 30.1 31.8 28.7 1880
59 29.3 30.8 28.3 1879
60 28.6 29.7 28.0 1878
61 28.2 28.8 27.9 1877
62 28.0 28.0 27.9 1876
63 27.7 27.2 28.0 1875
64 27.5 26.4 28.3 1874
65 27.4 25.9 28.4 1873
66 27.3 25.4 28.5 1872
67 27.2 25.1 28.5 1871
68 27.2 24.8 28.6 1870
69 27.1 24.5 28.6 1869
70 26.9 24.1 28.6 1868
71 26.6 23.7 28.5 1867
72 26.4 23.2 28.4 1866
73 26.1 22.6 28.3 1865
74 25.8 22.1 28.0 1864
75 25.4 21.5 27.6 1863
76 24.9 20.9 27.2 1862
77 24.5 20.4 26.8 1861
78 23.9 19.8 26.2 1860
79 23.2 19.2 25.5 1859
80 22.4 18.4 24.6 1858
81 22.6 18.2 25.0 1857
82 23.0 18.1 25.6 1856
83 23.5 18.1 26.3 1855
84 24.0 18.1 27.0 1854
85 24.6 18.1 27.8 1853
86 25.2 18.3 28.6 1852
87 25.9 18.4 29.6 1851
88 26.6 18.6 30.5 1850
89 27.4 18.8 31.5 1849
90 28.3 19.1 32.7 1848
91 29.1 19.4 33.8 1847
92 30.1 19.7 35.0 1846
93 31.0 20.1 36.2 1845
94 32.0 20.5 37.5 1844
95 33.0 20.9 38.8 1843
96 34.1 22.0 40.2 1842
97 35.2 21.9 41.6 1841
98 36.3 22.5 43.1 1840
99 37.4 23.0 44.7 1839
100 38.6 23.6 46.3 1838
Распечатка модулем rtss.validate_table_193x.AnalyzeTable
График доли горожан в населении СССР употреблённой при составлении таблицы смертности 1938-1939 гг.:



Тот же график подразумеваемой доли горожан в населении СССР по таблице смертности 1938-1939 гг., с увеличенным участком 0-30 лет:



Линии возрастного распределения по степени урбанизации осциллируют жестоким и неправдоподобным образом.
Совершенно невероятно, также, чтобы 70% населения в возрастах 10 и 27-29 лет были горожанами.

Но впридачу, при корректной сшивке таблицы линия урбанизации для обоих полов должна всюду пролегать между линиями урбанизации мужского и женского населения, что не выполняется для большей части возрастов 0-30.

* * *

Обратимся к следующей части проверки.

Для населения СССР 1930-х годов мы располагаем двумя контрольными точками – переписями 6 января 1937 года и 17 января 1939 года.

Перепись 1937 года является высоко достоверной, с очень низким уровнем недоучёта или искажений.
В последний момент перед представлением результатов в правительство была совершена приписка баланса городского и сельского населения. Действительное городское население составляет 43.7, а не 51.9 млн. чел. (В.Б. Жиромская, "Численность населения России в 1939 г. : Поиск истины" // "Население России в 1920-1950-е годы: Численность, потери, миграции", ИРИ РАН, М. 1994, стр. 36-37). Однако доступные и используемые нами материалы ещё не содержат этой приписки, и нам не требуется делать на неё поправку.
Кроме того, сохранившиеся в архиве и опубликованные материалы переписи (В.Б. Жиромская, Ю.А. Поляков, "Всесоюзная перепись населения 1937 года : Общие итоги", М. : РОССПЭН, 2007, стр. 77-84) содержат численные расхождения.

Мы исправили urban-male-28 c 586,498 на 486,498 для схождения с таблицей 11 (оба пола) и с суммой "итого" в таблице 10 для возрастов 20-29.
Также исправлено urban-female-12 с 526,895 на 525,895 для схождения с "итого" и таблицей 11.
Другие расхождения в таблице 10 менее значительны.

В таблице 11 опечатки:
Графа 27.3 должна быть не 1,585,569, а 1,858,749.
Графа unknown.3 должна быть не 59,918, а 50,918.

Таблица содержит городское и сельское население.
Кроме него:

1.
в РККА находились 1,681,043 мужчин и 1,526 женщин (стр. 244)

2.
контингент "А"  (стр. 251)
городское, мужчины = 192,197
городское, женщины = 6,287
городское, оба пола = 198,484

сельское, мужчины = 71,269
сельское, женщины = 977
сельское, оба пола = 72,246

всего, мужчины = 263,466
всего, женщины = 7,264
всего, оба пола = 270,730

3.
контингенты "Б" и В (стр. 246-250)

городское, мужчины = 747,392
городское, женщины = 206,316
городское, оба пола = 953,708
в т.ч. 18 лет и старше = 748,731

сельское, мужчины = 1,070,246
сельское, женщины = 365,616
сельское, оба пола = 1,435,862
в т.ч. 18 лет и старше = 1,045,373

всего, мужчины = 1,817,638
всего, женщины = 571,932
всего, оба пола = 2,389,570
в т.ч. 18 лет и старше = 1,794,104

Всего таблицей возрастной структуры переписи охвачены 160,058,329 чел., однако перепись сообщила об общей численности населения СССР 162,003,225 человек, включая контингенты РККА и НКВД (стр. 37).

Невязка в 1,944,896 чел. (1.2% всего населения или 1.6% для групп 10+) относима на РККА и часть погранохраны (Андреев,Дарский,Харькова, "Население Советского Союза 1922-1991", М. Наука, 1993, стр. 27).

Мы распределяем невязку по мужчинам возраста 19-35 лет так, чтобы достигалось примерное соответствие итогам переписи 1939 года.

Численность возрастов 0 и 1 мы исправляем соответственно взаимоувязке переписей 1937 и 1939 гг. (АДХ-СССР, стр. 35), перераспределяя избыток или нехватку в возрасты 2-4.
При обработке переписи 1939 года были совершены приписки, на которые мы вносим поправку.
По Жиромской, действительная численность населения СССР составляла 167.6-167.7 млн. чел (а преднамеренная фальсификация около 2.8-2.9 млн., или 1,7%), при этом городское население составляло 47.5 млн. (28.3%), а не 55.9. В частности, население РСФСР составляло 106.9 млн. чел., а городское население 33.7 – 34.1 (31.9%), а не 36.8 млн. чел.  (В.Б. Жиромская, "Численность населения России в 1939 г. : Поиск истины" // "Население России в 1920-1950-е годы: Численность, потери, миграции", ИРИ РАН, М. 1994, стр. 32, 35, 38-40; В.Б. Жиромская, Ю.А. Поляков и др., "Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. Россия", М. : ИРИ РАН, 1999, стр. 10-11, 15-16).

АДХ полагают возможным принять часть данных с контрольных бланков и произвольной добавки внесённой ЦУНХУ СССР на неточность счёта, в этом случае население после всех коррекций оказыввается 168.449 или 168.871 млн. чел. (АДХ-СССР, стр. 33).

Жиромская отвергает предлагаемую АДХ поправку в 0.38% населения, переписанных с контрольных бланков. По её мнению, поправка на недоучет населения в 0.2% покрывает число тех действительно пропущенных людей, которые правомерно были внесены в контрольные бланки.

Исключительно осведомлённый А.Г. Волков также полагает действительной величиной 167.7 млн. чел. (Волков, "Как стало кривым зеркало общества (К 60-летию переписи 1937 г.)" // Вопросы статистики, 1997, №3, стр. 14-21; см. также обсуждение Тольцем мнения Волкова). Той же оценки придерживаются М.С. Тольц и Д.Д. Богоявленский (при первоначальном анализе Тольц склонялся к оценке в 168.1 млн.). В.В. Цаплин на основании расчётов по естественному приросту населения и сопоставления их с данными переписи 1919 г. заключает, что численность населения СССР на январь 1939 г. составляла 168.8 млн человек.
М. Тольц, "Итоги переписи населения СССР 1939 г. : Две проблемы адекватности" // Демографическое обозрение, том 7 № 1 (2020), стр. 100-117, https://demreview.hse.ru/article/view/10822
В.В. Цаплин, "Статистика жертв сталинизма в 30-е годы" // Вопросы истории, 1989 №4, стр. 180-181
Д.Д. Богоявленский, "О приписках в переписи 1939 г." // Демоскоп Weekly №571-572, http://demoscope.ru/weekly/2013/0571/arxiv01.php
А.А. Алсуфьев, "Всесоюзная перепись населения 1939 г. : Итоги и проблема достоверности" // Вспомогательные исторические дисциплины, т. 31, С-Пб., 2010, стр. 429-435
Действительная численность населения могла быть ещё меньше. Сотрудник одного из краевых управлений ЦУНХУ СССР участвовавший в проведении переписей 1937 и 1939 гг. вспоминает, что инструкции по проведению переписи 1939 года были составлены таким образом, чтобы добиться максимально возможного двойного счёта населения, и на то же была направлена практика переписи:
«Наряду с теми же приемами предварительной фальсификации, которые были применены при переписи 1937 года, в 1939 году был использован ещё один прием (двойной счет), который обеспечил искусственное увеличение населения, примерно, на 6 миллионов человек. Увеличенная против действительности численность населения нужна была для того, чтобы, хоть частично, фиктивно возместить многомиллионные массы погибшего населения. [...]

Перепись 1939 года строилась так, что ее результаты дали не реальную (реальную Политбюро знало по данным переписи 1937 года), а возможно максимальную численность населения. [...] Выполнению этой задачи должно было помочь решение о производстве переписи обеих категорий населения – наличного и постоянного. [...] Местные статистические органы, наученные результатами переписи 1937 года, старались добиться возможно большей численности населения. Как правило, карточки на приезжих они никогда не отправляли, а включали их в число постоянного населения своего края (области). В качестве подтверждения указанного факта достаточно заметить, что в нашем крае, насчитывавшем свыше 7 миллионов населения, было получено от бюро переписи других краев (областей) всего 30 карточек. Такое же количество копий переписных листов было отправлено нашим бюро переписи в другие края (области).

Но это не все. Много споров и предложений вызвал вопрос о технике проведения переписи лиц, находившихся в день переписи вне своего постоянного местожительства. [...] Решение его оказалось довольно оригинальным. Всем, находившимся в день переписи вне населенного пункта своего постоянного местожительства, должны были при переписи выдаваться специальные талончики, как подтверждение, что данное лицо уже охвачено переписью. Без предъявления талончиков никаким заявлениям о прохождении переписи не верить – таково было требование к регистраторам. Утери этих талончиков носили массовый характер, так как население не придавало им серьезного значения. В результате, значительное количество населения оказалось переписанным дважды. Само собой разумеется, что почти все эти двойные карточки шли в общую массу и добавили к итогам переписи немалое количество несуществующего населения.

Вряд ли можно сомневаться в том, что порядок такой был установлен сознательно, именно в расчете на то, что, проученные опытом переписи 1937 года, местные статистические органы постараются понять и использовать открывшиеся для них возможности искусственного увеличения численности населения. Такого рода утверждение основано на том, что из проводимых махинаций никто секрета не делал.

Можно смело утверждать, что, в результате принятого порядка переписи, общая численность населения страны увеличилась минимально на 3-3.5%, т. е. на 5-6 миллионов человек».

(Н. Галин, "Как производились переписи населения в СССР", Мюнхен, 1951, стр. 32-34, 36-37)
В позднейшей статье (1995 года) АДХ подробнее обсуждают неправдоподобность данных контрольных бланков, т.к. из них вытекает, что мобильность населения в 1939 году была в 3 раза выше, чем в 1959 году: «эта оценка фантастически неправдоподобна, и в 1939 г. население СССР не могло быть столь миграционно подвижно». Если же учесть, «что в разных источниках приводилось разное число контрольных бланков, то станет трудно избежать подозрения, что и эти данные не соответствуют реальности. Таким образом, сомнительным представляется не только число лиц, внесенных в переписные листы с контрольных бланков, но и само число контрольных бланков. Кроме того, как справедливо отмечает А.Г.Волков, сомнение вызывает и то обстоятельство, что число лиц, включенных в численность наличного населения из контрольных бланков, практически равно 1/4 бланков, что скорее ассоциируется с экспертной оценкой, чем с дефектами статистической обработки. Следует отметить, что чем детальнее анализируются данные переписи 1939 г., тем больше вопросов возникает. Например, возрастная аккумуляция в переписи 1939 г. существенно меньше, чем в переписи 1937 г. Так индекс возрастной аккумуляции Уипла для мужчин в 1937 г. составлял 115%, а в 1939 г. - 109%, для женщин, соответственно, 132 и 117. Столь кардинальное уменьшение аккумуляции наводит на мысль, что и опубликованная возрастная структура подверглась коррекции». (Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Т.Л. Харькова, "Людские потери СССР во Второй мировой войне : методика оценки и результаты" // "Людские потери СССР в период второй мировой войны", ИРИ РАН, Гос. архивная служба РФ, С.-Пб, 1995, стр. 37-40)

Споры современных демографов о масштабах фальсификации переписи 1939 года сосредоточены в основном на том, какую часть записей контрольных бланков можно счесть действительной, а какая представляет приписки. Однако Галин указывает на давление к максимальному двойному учёту и переучёту населения в целом, включая основной состав переписи и на приложение корректирующих коэффициентов на недоучёт.
Подобно тому, как советские статистические органы вели засекреченную двойную сельскохозяйствнную бухгалтерию и с конца 1920-х гг. в угоду партийным директивам завышали цифры урожая. Исходя из более или менее достоверных сведений, основаных хотя бы на чём-то материальном, они затем искусственно увеличивали их для получения требуемых цифр путём (1) приложения произвольно определяемого надувательного коэффициента к сведениям поступавшим с мест для "компенсации" предположительного укрытия зерна крестьянами, причём величина применяемого надувательного коэффициента по политическому заказу год от года возрастала, а затем (2) попросту прибавки к полученному результату произвольной графы “невязка” (расхождение – с желаемым окончательным результатом), каковой математической операцией и обеспечивалось создание желаемых цифр. Действительный собираемый урожай составлял 70-80% от заявляемых советских оценок.

(S. Wheatcroft, “The Great Leap Upwards” // Slavic Review, Spring 1999, стр. 28; Уиткрофт и Дэвис, “Кризис в советском сельском хозяйстве (1931-1933 гг.) ” // Отечественная история, 1998 №6, стр. 95-109 и далее обсуждение на семинаре в ИРИ РАН, стр. 109-132; S. Wheatcroft, R. Davis, "The economic transformation of the Soviet Union, 1913-1945", Cambridge University Press, 1994, стр. 115-116).
Доводы Жиромской (совпадающие с мнением Волкова, Богоявленского и Тольца) представляются более правдоподобными, чем оценка АДХ-СССР, однако мы консервативно воспользовалсь оценкой АДХ-СССР.

Мы не располагаем сведениями о возрастной структуре приписок, поэтому корректируем сведения переписи равномерно на все возрастные группы.

Численность возрастов 0-3 мы исправляем соответственно взаимоувязке переписей 1937 и 1939 гг. (АДХ-СССР, стр. 35), перераспределяя избыток или нехватку в возрасты 4 и 5.

Результаты обеих переписей (1937 и 1939 гг.) умеренно сглажены.
Полученные таким образом структуры населения по переписям 1937 и 1939 гг. не оказываются, к сожалению, вполне удовлеторительно взаимоувязанными, как видно на графике налагающем их друг на друга с прямым сопоставлением возрастных слоёв (распределение для 1939 года сдвинуто вниз на 2 года 11 дней). Невзаимоувязка относима отчасти на разницу в возрастных аккумуляциях, а отчасти на неопределённость половозрастной структуры фальсификационных приписок.

Возраст указан на момент переписи 1937 года.
График увеличивается при нажатии.




Попробуем тем не менее приложить имеющуюся таблицу Госкомстата для передвижки населения от начала 1937 к началу 1939 года (на 2.03 года) по половозрастным уровням смертности таблицы и сопоставить численность населений в возрастах 3 года и старше на 1939 год по переписи и по передвижке.
Мы будем сравнивать лишь население в возрастах 3 года и старше. Отсечение более юных возрастов изолирует сравнение от вопроса об уровне рождаемости в двухгодичный промежуток, т.к. сравниваются состояния населения уже бывшего наличным на начало 1937 года, без учёта рождений в промежуток между переписями. А учёт лишь населения бывшего в 1937 году в возрасте 1 год или старше выносит за скобки также вопрос об уровне младенческой смертности, кроме как в виде её уменьшающегося хвоста раннедетской смертности в возрастах 1-4 лет.
Передвижка показывает, что приложение таблицы Госкомстата к населению переписи 1937 года даёт на день переписи 1939 года значительное большее население (в возрастах 3+ года), чем зарегистрировано переписью. Чтобы добиться такого же по сумме населения, как зарегистрированно переписью, коэффициенты смертности таблицы Госкомстата необходимо повысить.

Требуемое повышение составляет 1.1745 раз при передвижке без учёта разбивки населения на городское и сельское, и 1.1796 раз с таковым учётом.
Вывод модуля rtss.validate_table_193x.ApplyTable.
Названный множитель относится к равномерному повышению всех коэффициентов смертности, дающему схождение численности населения по передвижке к численности по переписи лишь в сумме (по обеим полам в возрастах 3 – 100 лет), и вовсе не означает схождения отдельных половозрастных групп. Величина множителя тем не менее иллюстрирует, насколько далеко отстоит Госкомстатовская таблица от действительной смертности населения, ухваченной переписями.

Взгляд на различие половзрастных структур населения на 17 января 1939 года по передвижке от переписи 1937 года с помощью таблицы смертности ЦУНХУ (равномерно умноженной на 1.1745) и по переписи 17 января 1939 года января вскрывает, что даже за этой видимой сходимостью суммы, достигаемой равномерным увеличением коэффициентов смертности, таятся бурные колебания по половозрастным группам приводящие к схождению суммы лишь потому, что осцилляции гасят друг друга. Эта осицлляция, отчасти, неудивительна в силу взаимной неувязанности структур населения по переписям 1937 и 1939 гг., но вовсе не это является основной причиной осцилляций.

Во-первых, обращают внимание выбросы в возрастах 5, 9-10, 15, 18, 20, 30, 35 и т.д. лет – т.е. в годы близкие кратным 5 и 10. Эти выбросы, возможно, вызваны тем, что при составлении таблицы в недостаточной мере проводилось сглаживание данных для устранения 5- и 10-летних аккумуляций, хотя зримых выплесков в кривых таблицы нет. Возможно также, что составители таблицы, наоборот, избыточно сгладили данные, применяя популярное тогда полиномиальное сглаживание, вместо более щадящего сглаживания применяемого нами.

Во-вторых, уклонения для мужского и женского пола оказываются в противофазе, что вероятно связано с отличием половой пропорции заключенной в коэффициентах таблицы от действительной половой пропорции населения.
Расхождение между передвижкой от 1937 года (с добавочным множителем коэффициентов смертности равным 1.1745)
и переписью 1939 года.

График увеличивается при нажатии:
Если минимизровать расхождение передвижки от переписи 1937 года с переписью 1939 года не по возрастной группе 3 – 100 (на 1939 год), а начиная с более высокого нижнего возраста (N), то наилучшее схождение итога передвижки с переписью 1939 года по суммам населения в возрастах N – 100 достигается при ещё более высоком повышении коэффициентов смертности в таблице:
Требуемое повышение коэфициентов смертности таблицы Госкомстата для населения СССР на 1938-1939 год,
при котором достигается наилучшая сходимость передвижки от переписи 1937 года
с переписью 1939 года
по сумме населения обоих полов в возрастах N – 100
нижний
возраст
(N)		 оптмальное
повышение
гор / сельск.
 гор + сельск.
3 1.1796 1.1745
4 1.2341 1.2308
5 1.3663 1.3625
6 1.4246 1.4202
7 1.4617 1.4569
8 1.4800 1.4752
9 1.4644 1.4589
10 1.3665 1.3607
11 1.3270 1.3208
12 1.4521 1.4448
13 – –
14 – –
15 – –
16 1.4524 1.4432
17 1.3850 1.3757
18 1.4672 1.4572
19 – 1.5000
20 1.4968 1.4859

Прочерк означает, что передвижка не сходится с переписью и расхождение сумм остаётся больше 40 тыс. чел.
Для дальнейшего понижения разницы сумм требуется повысить коэффициенты смертности более чем в 1.5 раза,
но при таком повышении в старших возрастах остаётся менее одного человека (l(x) становится равным нулю).

Самое минимальное повышение 1.17 – 1.23 достигается при включении в демографический объём, по которому исчисляется сумма смертей, возрастов 3 и 4. Это возраста с наибольшей численностью населения в них и, одновременно, с ещё высокой смертностью. Повышение коэффициентов смертности для них поэтому балансирует сумму смертей (по передвижке vs. фактической убылью между переписями) за раннедетский, а не за взрослый счёт. Балансирование же суммы смертей во взрослых возрастах (N > 15) требует повышения коэффициентов смертности в 1.4 раза и выше.

Иначе говоря, таблица Госкомстата занижает подростковую и взрослую смертность в 1.4 раза или сильнее.
Любопытно (хотя и ожидаемо), что повышение множителя смертности от 1.1745 до 1.4 не переменяет общего вида "пилы" половозрастного расхождения передвижки с переписью 1939 года, и лишь немного изменяет размах зубьев "пилы".
Разумеется, это таблица не для 1937-1938 гг., а для соседнего 1938-1939 гг., однако даже при том, что 1937 и 1938 годы – это годы массовых государственных убийств, действительная смертность не могла измениться столь резко от одного "мирного" года к другому.

Составленную Госкомстатом таблицу смертности населения СССР на 1938-1939 гг. невозможно поэтому признать удовлетворительной ни в части общей величины возрастных коэффициентов смертности, ни во взаимном соотношении между категориями (полами и местностями проживания).

* * *

Очевидная причина заниженности общей величины возрастных коэффициентов смертности в таблице – это построение таблицы на основе текущей государственной регистрации числа смертей, которая во второй половине 1930-х гг. продолжала страдать сильным недоучётом. Докладная записка Начальника Отдела населения и здравоохранения ЦУНХУ М.В. Курмана начальнику ЦУНХУ И.А. Кравалю за март 1937 года отмечала:
«Мы не располагаем почти никакими цифровыми данными о полноте обращаемости населения для регистрации случаев рождений и смертей даже на территориях, по которым отчетность получается исправно. Между тем есть ряд оснований утверждать о неполноте регистрации рождений и особенно смертей, что вызвано, главным образом, возможностью похоронения трупов без справок ЗАГС и следовательно, без регистрации (особенно в сельских местностях) и отчасти некоторыми местными обычаями [...] Этот недоучёт Отдел населения и здравоохранения отмечал в ряде записок (докладные записки в связи с обследованиями постановки первичной регистрации рождений и смертей)».

http://www.demoscope.ru/weekly/2005/0209/arxiv01.php
Соответственно, по словам самого Краваля, «текущий учет населения давал неверные, резко завышенные цифры» числености населения (В.Б. Жиромская, "Всесоюзные переписи населения 1926, 1937, 1939 годов : История подготовки и проведения" // История СССР, 1990 №3, стр. 86).

Андреев, Дарский и Харькова ("Население Советского Союза 1922-1991", М. 1993, стр. 44) следующим образом оценивают неполноту текущей регистрации (в %, в среднем за период):
годы поправки на
неполный охват учётом
 территорий СССР		 поправки на
 неполноту учёта		 общая поправка
 на неполноту учёта
рождений смертей рождений смертей рождений смертей
1927 – 1929 17.6 17.6 5.3 35.8 23.8 59.7
1930 – 1933 28.8 29.1 9.9 49.9 41.5 93.5
1934 – 1936 8.0 9.5 7.8 12.8 16.4 23.5
На сколько требуется повысить коэффициенты смертности в таблице Госкомстата 1938-1939 гг., чтобы она удовлетворяла движению населения по реконструкции АДХ для календарно близких 1937-1940 гг.?

Мы ищем требуемый множитель следующим образом:

Этот последний множитель оказывается равным:

год множитель
1937 1.624
1938 1.536
1939 1.398
1940 1.428
Вывод модуля rtss.validate_table_193x.ApplyTable.
и находится в примерном соответствии с множителем требуемым для приведения таблицы смертности в соответствие разнице между переписями 1937 и 1939 гг.

Оценки неполноты учёта смертей принятые в реконструкции АДХ подтверждаются разницей населения по переписям 1937 и 1939 гг.

* * *

Действительная взрослая смертность населения СССР была в 1.4-1.5 раза выше, чем данные текущей регистрации смертей использованные ЦУНХУ для составления таблицы смертности населения СССР 1938-1939 гг. В конце 1930-х гг. около трети взрослых и подростковых смертей не попадало в текущий межпереписной учёт.

После запрета и уничтожения в декабре 1917 – августе 1918 гг. приходских книг и разрушения досоветского учёта рождений и смертей, новая сколь-либо полная система учёта была налажена лишь во второй половине 1940-х гг.